Послушала лекцию Александра Филоненко из цикла «Антропология игры». По примеру Эрика Берна попыталась вспомнить сказку, запавшую в памяти с детства. Как будто она определяет то, чем человек потом всю жизнь занимается. Рассказывает эту сказку себе и другим, чтобы решить некую свою задачу.
В книжном шкафу моего детства было множество сказок, и народных (амурские, например, или чукотские), и авторских — среди них любимый Карлсон и Муми-тролли, обитавшие, правда, в шкафу кузенов.
Но вот так, чтобы запала… И тут — вспомнила. Лет в шесть меня совершенно покорила пластинка про Незнайку. Вообще, у нас их было две. «Приключения Незнайки» и «Незнайка-путешественник». Образцом для моего неустанного вдохновенного копирования стала обложка вот этой:
Меня даже наградили на маминой службе, где выставили копию этого портрета самого знаменитого коротышки из Зелёного города. Дело было под Новый год. Помнится, к призу с конфетами была добавлена металлическая модель броневика.
И вот сейчас я вспомнила эти странные работы, для особого эффекта покрытые мною слоем силикатного клея. Кто помнит его фактуру, она удивительная: когда только растечётся по поверхности и засохнет, она как будто лаковая. Потом, правда, становится шершавой и некрасиво трескается. Но я старалась сохранить её, и даже немного в том преуспела.
Так вот. Растерянный вихрастый человечек с соломенными треугольными вихрами и ушами-раковинками, это существо без возраста, как вычитала я в одном из интернет-текстов, посвящённых коротышкам Николая Носова, получается, задал всю мою жизненную траекторию.
Насколько я помню, он в первой книге, по которой собственно и записана любимая пластинка, постоянно учится. То водить машину, то рисовать, то играть на трубе, то сочинять стихи. В следующих историях он путешествует, всё дальше и дальше от родного дома. То в город по соседству, то в места поотдалённее, то вообще на Луну летит.
Все товарищи Незнайки заняты делом: Винтик и Шпунтик мастерят, Пилюлькин лечит, Цветик пишет и исполняет перед слушателями стихи, Тюбик рисует, Гусля соответственно музицирует. Правда, тот критический текст мне открыл глаза на то, что Пулька и его собака Булька вовсе не были замечены на охоте. Но Знайка, например, постоянно что-то изучает. Знает, в общем.
А Незнайка шляется по городу без дела и пристаёт к друзьям, правда без особо осознанного желания: научите да научите тому, что сами умеете. И за всё берётся, и сходу пытается превзойти их ремёсла. И каждый раз поучительнейшим образом терпит неудачу. Полетев в канаву на угнанной у неразлучных механиков самодельной машине, получает потом дружеский совет от всей компании: «Каждому делу — учиться надо!»
Охая и морщась от синяков и ссадин, заботливо смазанных йодом руками язвительного Пилюлькина, Незнайка, скорее всего, пойдёт дальше пробовать. Рисовать портреты с градусником вместо носа , читать стихи «У Авоськи под подушкой лежит сладкая ватрушка», трубить на весь город, распугивая собак и вечно взвизгивающих недотрог-девочек.
Вот и я пробую. Рисовала и танцевала, слушала лекции и пекла кексы, публиковала статьи и училась реставрации мебели, музицировала и предавалась генеалогическим изысканиям, теперь учиться IT пошла. И каждый раз, потирая ушибленные места и разглядывая ссадины и царапины, твержу сама себе: «Каждому делу — учиться надо!»
И ни разу мне эта волшебная фраза ещё не помогла. Однако сама идея подумать, в какую же сказку я играю всю жизнь — любопытна. Может, рано или поздно и я, как обладатель широкополой голубой шляпы с кисточкой — чему-нибудь научусь, обязательно научусь!
