— Хочешь, сделаю сырники на завтрак?
— Мм, что-то ничего не хочу.
— (тихо) …или сделай.
Обычное июньское утро. Шестнадцать лет назад, с утра пораньше, поехала в роддом.
Утром померещилось, что — вот оно, и нагуглив (тогда ещё наяндексив) побольше убеждённости в том, что родовая деятельность началась, сообщила об этом мужу.
В полдесятого мы поехали в заранее выбранный роддом на Фурштатской.
Выбирали, по рекомендации соседки по даче, сан-эпид.врача, по принципу низкого показателя младенческой смертности. Полезный критерий.
Когда мы доехали до места и сдались, дочь временно прекратила свои попытки войти в мир и забастовала. Пришлось врачам поить меня какой-то горькой дрянью и следить за сердцебиением плода. Это сделали, опоясав меня эластичным поясом с датчиком. Скорость её сердечных сокращений составляла от 120 до 150 ударов в минуту.
Ничего себе, малыши спешат жить!
Не добившись каких-либо внятных успехов с помощью омерзительно хинного питья, отправили на дородовое отделение. И из утреннего лихорадочного состояния впала в полусонно-выжидательное, почти не свойственное мне в последние месяцы беременности.
Уже ведь наступили белые ночи, тепло, лето! А на прошлой неделе я ещё работала. И за три дня до того мы ухарски катались на залив большой семейной компанией.
Быт дородового втянул: кружка, ложка. Обед, ужин. Вечером муж привёз отборной черешни. Мы обсудили рабочие дела, любуясь предвечерним белесым небом, однако в сизых облаках. Как и сейчас, было тепло, лениво, почти беспричинно предгрозово.
В общем, черешня и послужила точкой отсчёта. И вот, напитавшись тем, что ему досталось от сока и плоти тёмно-красных сладких ягод, дитя моё, тогда ещё некоторым образом часть моего организма, надумало-таки отделяться. Опять-таки примерно в полдесятого, но уже вечера.
Доктора посоветовали «ночь простоять», чтобы сил набраться. Процесс-то небыстрый и энергозатратный. Вкололи что-то усыпляющее, одновременно полезное для продолжения не зависящей от меня деятельности, и отправили спать. Уже в родилку.
Покидая дородовое, в открытую дверь одной из палат я случайно подслушала обрывок задушевно-профессиональной беседы докторицы с целой командой будущих мамаш. О пользе естественных процессов, против поголовных кесаревых. Тогда было модно кесариться просто так, без показаний. 2002-й год.
Сашина независимость проявилась и тут. Невзирая на какие-то там замедляющие препараты, дочь решила взять быка за рога и — что уж там! — родиться поскорее. Пришлось мне подняться и начать привычно уже расхаживать по коридору, отчаянно зевая и с трудом разлепляя глаза. Помню, что коридор заканчивался окном с видом на ларёк типа блинного «Теремка». Там светилось окошко, бойко шла торговля съестным.
В 3:40 утра Саша явила себя миру. И это большая радость. И снова — огромное удивление творческим силам природы: как это возможно? Ты девять месяцев не прикладываешь никаких усилий, а внутри — сама собой — идёт сложнейшая тихая стройка. И когда приходит срок, — остаётся лишь принять творение природы. И обрадоваться ему от всей души.
Автор заглавной фотографии — Саша Петрова.
