Утресь еле отлепила себя от кровати. Нега, тишина, дождливая погода. В саду все листики в каплях. Роса? Да нет, облачно. Моросит время от времени.
Чтобы поспеть к завтраку до 9, решила поднять себя пораньше. Вайфай всё такой же (никакой). Точнее, интернет работает — как Марина (хозяйка апартаментов) и говорила — лишь в комнате для завтрака. Только уж очень избирательно. Почту получила, фб работает, погоду и прочие сервисы яндекса вижу, а вот ВК — нет.
Марина распечатала, как добраться до Айзенаха. Купить билет до соседнего города можно и на трамвайной остановке, сделать пересадку с трамвая на жд вокзал! Так и есть: трамвайные пути проходят под путями жд, и это очень удобно. Но я дошла до вокзала пешком. Уж очень интересный у них в Эрфурте модерн. Двери, фасады, символы…
Айзенах — ничем особо не старается выделиться. Встречает гостей скромным плакатом: «слова Лютера, музыка Баха».
Тихая и спокойная гордость города двух гениев, живших с разницей точь-в-точь в два столетия. В трехстах метрах друг от друга!
В музее-доме Баха скриплю вместе со всеми старинными половицами, разглядываю стеклянную гармонику, на которой играли влажными ладонями: вращается эдакий шампур со стеклянными тарелочками. И скрипку со встроенным кларнетом(?). Рентгеновское просвечивание прикреплено тут же.
И реконструкцию жилых помещений: спальни, кабинета, кухни и прочих жизненно важных комнат.
Одной из двух своих жён (музыкант породил двадцать детей от двух женщин!) Бах трогательно дарил редкие в ту пору жёлтые гвоздики. Букетик тоже в экспозиции.
Выставлено множество курьёзных инструментов и современных Баху предметов (даже типичный мужской башмак 17 века выставлен для иллюстрации его, Баха, пешего похода на 350 км). В музее есть один бесспорно аутентичный предмет: подаренный ему бокал с гравировкой.
Очки с откидными синими стеклами… Описание гласит, что один из сыновей гения посмеивался над его внешним видом и взглядом (глупым) из-за дефекта зрения, — даже их аутентичность после долгой проверки не подтверждена. Такой тип очков был изобретён гораздо позднее.
Меня захватила и коллекция старинных монет со специальным увеличительным стеклом, которое можно передвигать вдоль витрины и рассматривать все монетки в отдельности. А ещё нотные записи на четырёх линейках со странными знаками при ключе…
В залах можно было не только смотреть, но и слушать: часть экспозиции действительно посвящена «тексту Лютера, музыке Баха», и в наушниках проигрываются церковные кантаты, некоторые из которых можно сейчас послушать в курсе Магистерии.
Многочисленные напористые китайцы, шедшие со мной параллельно по музею, нечаянно спасли меня в моём бедственном безынтернетном положении. Экскурсия завершалась кратким концертом на старинных клавесинах, органах и клавикордах. Усевшись в уголке, я невзначай уловила сильный сигнал раздачи вайфая от кого-то из этих добрых людей и нагло воспользовалась удачей.
Оказалось, музей в принципе щедр: кроме бонусного концерта на двух-трёхсотлетних инструментах с рассказом об их особенностях, интернет давали на сладкое просто так. В кафе с неоригинальным названием «Кантата» я насладилась отличным ореховым тортом и сверскоростным интернетом с паролем «ilovebach».
А местные посетители даже открыли дверь и сели за кофейные столики во дворе — запросто, в двух шагах от музейного садика, посвящённого истории родительской семьи Иоганна Себастьяна. Садик выглядел как трепетно и с любовью охраняемый. Не представляю такой ситуации ни в одном нашем знаковом месте.
К Лютеру я сходила из уважения. Боковой фасад здания с подмигивающим Мартином мне пришёлся по душе куда больше, чем парадный-пряничный-расписной, где вход в музей.
Из города категорически не хотелось уезжать. После непременной почты пошла полюбопытствовать по поводу шопинга. В универмаге познакомилась с дружелюбной весёлой продавщицей, которая ни слова не говорила по-английски, но отлично продавала. Выяснилось, что она венгерка, из Сольнока. Зовут Габриэла. — Kak tebya zovut? — спросила и она меня. Школу не вышибешь ничем.
На Карлштрассе папа с седыми курчавыми волосами сосредоточенно катил сына в коляске по булыжнику: легкий галс вправо — так же влево. — Slalom, — объяснил он детёнышу.
Хоть и прошла сегодня по двум городам пешком, до и от вокзала, да ещё в Эрфурте попыталась дойти до старинной крепости вблизи своих апартаментов, на глухой окраине (нечаянно набрела на старое еврейское кладбище), шагомер показывает меньше 14 км.
Every blondie needs a brownie — девушка-блондинка ехала со мной в поезде в таком свитшоте с кексиком.
Папа велосипедист с дочкой — едут вдоль парка, где я живу. Дочь сзади хулиганя поднимает папину футболку и гладит отцу спину размашисто, папа быстрым движением отмахивается.
Собакин — большой и добрый — бегает по травяному покосу за мячиком, брошенным хозяином. Попутно принимается играть и обниматься со случайно подвернувшимся бегуном. Тому приходится встать и замереть. Хозяин потом треплет пса за оба уха — ласково, но решительно.
На ужин у меня прекрасный Мюллер Тургау вновь. Но перед тем — унгарише гуляшзуппе — вот только почему с грибами? Как будто даже с китайскими? Это напоминает мне историю коллеги, заказавшего минестроне в новосибирском ресторане. В надежде, что уж прозрачный-то бульон переиначить или исказить очень трудно. Однако, получив коричневый суп с объяснениями, что повар решил поэкспериментировать с соевым соусом и внести экзотическую нотку, от супа отказался. Впрочем, гуляш даже с грибами удался. Даром что из банки.
Тарелки у моей хозяйки с заваленным горизонтом — и фрукты, и суп в глубоких тарелках выглядят слегка неуверенно. Вот-вот выльется-высыплется из них.
Уютный дождь, как и обещал прогноз (Марина за завтраком, — интернета ведь нет).
Ко мне пришёл в окно второй паучок за день. Первый шёл куда-то по моей руке в Айзенахе, когда я ловила пятимегагерцевую гостевую радость.
